С утра пьют либо аристократы либо дегенераты. А сейчас день, так что можно забить. Вообще на всё. Господи, дай сил. Он ведь совсем не пьёт, он же, если выпьет, в пучину ада провалится, желудок окочурится от дьявольской смеси антибиотиков и спирта, затухнет, и мозг через уши выльется на барную стойку. Нет, он не пьёт, хотя так хочется! Особенно после пары дней пребывания в стране Оз.
Страшила, железный дровосек, а он, по ходу, трусливый лев. Впрочем, спорный вопрос. Сигал скорее ощущал себя Дороти, подсевшей на ЛСД и словившей особо сильный приход. Марти уселся на высокий стул, привычным за последние года жестом устало потёр лицо, прикрыл глаза. Побывал в такой позе минуты три. Затем окинул взглядом мир, оценивая, а куда он, собственно, попал. Так. Бар. Точно, он в баре. Очередном. И ни разу не выпил, ни одной хреновой рюмки.
Его глаза покраснели, руки слегка тряслись. Он несколько суток практически не спал, по разным причинам, в основном - кошмары наяву. Он не подозревал до сего момента, что можно чувствовать такое, что можно чувствовать настолько... сильно. Смерти, кровь, муть, смешанная с обрядами, зельями и проклятьями. Сигал по-прежнему плохо читает заклинания. Он их, честно говоря, вообще не читает, а ведь следовало бы. Магия лучше подчиняется, обретая словесную форму. В этом тоже убедился в Орлеане, когда на глазах творилось такое, о чём следует забыть, утопив горе в бутылке. Но Марти не пьёт, нет.
Если бы он мог, придушил бы Старейшину. Но, во-первых, не может (не тот характер, извините), во-вторых, не особо хочет. Конрад мужик нормальный, хоть и вампир с опытом в девятьсот, блин, лет. Странно, правда, что он отпустил Марти сюда, доверил такую важную миссию - проверить слухи, понять происходящее в знаменитом вампирском городе. Хреновой с Сигала разведчик, и никто не подозревал, насколько.
Марти сидит возле барной стойки и что-то бурчит себе под нос. Со стороны как раз будет похоже на чтение особо злостного заклинания по вызову огненного демона для расправы над городом. Но нет. Марти бурчал непроизвольно, а в голове роились мысли о том, как прекрасен день и солнечный свет.